улицу обнаженной. Нешат говорит: "Наступает момент сродства и танца ярости", когда прохожие из разных общин и социальных слоев присоединяются к главной героине в поддержке . "Это как когда умерла Махса Амини, и ее смерть заставила людей выйти на улицы".

В этой сцене Ванд полностью раздета. На ней только драматическая подводка для глаз, которая своей экстремальностью напоминает подводку Нешат. Эти линии - проявление ее психического состояния, но также и свободы выбора. "Она была доведена до безумия и не оправилась от прошлых травм", - говорит Нешат. "Но она также свободна, и она не одна".

 

Глава четвертая.

Пираты Петры

 

Можжевельник возвышается над нами на шесть футов, давая тень в сухую жару. Его ветви, окутанные густой колючей листвой, напоминают спутанные конечности, тянущиеся к чистому пустынному небу. Хвойное дерево одиноко стоит на пустынной земле - оно оказалось выносливее своих сверстников, выжив под палящим солнцем. Можжевельник, известный на арабском языке как арар, может похвастаться способностью к самоподрезке, избавляясь от ветвей, чтобы предотвратить излишнюю трату необходимых питательных веществ. Это умные деревья, которые отчаянно хотят процветать и производить впечатление. Для этого они держатся за подземные корни, которые, словно щупальца, распространяются на расстояние около двадцати пяти футов во все стороны, прочесывая сухую землю в поисках воды. Они могут жить тысячелетиями, и это конкретное дерево, которому, по словам местных жителей, пятьсот лет, многое повидало на своем веку.

"Дерево - это природа, а природа дает нам жизнь", - говорит Слейман, сорокапятилетний бедуин, работающий в сфере туризма, наблюдая за можжевельником. (Бедуины - кочевой народ, исторически населяющий пустыни Аравийского полуострова, Ближнего Востока и Северной Африки). "Природа научила нас добывать себе пропитание. Она дает нам самег (экстракт коры), который нужен нам для изготовления кохля".

Можжевельник - надежный источник как эстетических, так и лекарственных средств. Его ягоды и сок используются для лечения самых разных заболеваний - от проблем с пищеварением и кожных инфекций до укусов змей и бронхита. Высушенные ягоды также используются для изготовления браслетов и ожерелий, а экстракт коры дерева - в косметике, в том числе в тональных средствах, пенах и лосьонах для тела. В Умм-Сайхуне, небольшой деревне на северо-восточной окраине археологического заповедника Петра, откуда родом Слейман, это растение широко используется для изготовления колтунов среди общины бдул.

Обычно бедуины получают свой кол из сока фарсетии - цветущего растения, произрастающего на Аравийском полуострове, в Северной Африке и Ираке. Как и можжевельник, его ярко-белый экстракт можно использовать в качестве основы для кохля при сжигании. Но идеальные условия для его выращивания достигаются только в июле, который местные жители называют шахр аль-кохль, или "месяцем кохля". В месяц кохль фарсетия может вырастать до метра в высоту. Однако с изменением погоды, вызванным изменением климата и продолжительными засухами, бдулам приходится все больше полагаться на можжевеловые деревья, говорит Слейман. "Фарсетия и можжевельник - это первоклассный сорт. Все остальное просто не подходит".

Руками Слейман разрывает волокнистые нити коры деревьев, пока не появляется экстракт, похожий на желтые кристаллы, сверкающие на солнце. После того как он покатает сок в пальцах, его консистенция становится похожей на липкий гель. Далее Слейман кропотливо обследует дерево в поисках новых порций экстракта; на сбор горсти, примерно двух граммов, у него уходит около двадцати минут. По его расчетам, этих двух граммов хватит, чтобы наполнить горшок (местные жители могут продать один горшок за двадцать иорданских динаров, примерно двадцать восемь долларов США).

Вернувшись в свой скромный дом в Умм-Сайхуне, примерно в двух милях от можжевельника, Слейман готовится к приготовлению колы. Сначала он достает зажигалку, крышку от железной кастрюли и алюминиевый противень - по его словам, алюминий необходим, чтобы выдержать жар. Вынув вещество из пластиковой упаковки, он поджигает его, пока оно не загорится и не начнет испускать густой черный дым. Как только это произойдет, он помещает противень над экстрактом, чтобы задержать дым. Затем он оставляет двухсантиметровое пространство между противнем и мраморной поверхностью, опирая его на крышку кастрюли. "Должно быть достаточно воздуха, чтобы экстракт мог дышать, но не так много, чтобы это мешало процессу", - объясняет он.

Я жду несколько минут, в течение которых Слейман периодически поднимает поднос, чтобы убедиться, что пламя не погасло. Пока мы ждем, Слейман вспоминает свои самые ранние воспоминания о кохле: его мать наносила пигмент на глаза, а он размазывал его, говорит он искренне. Когда он переворачивает противень и гасит пламя, дно сковороды покрывается черной сажей - колом. Используя картонную вкладку от чайного пакетика Lipton, Слейман царапает поверхность противня, собирая копоть в угол. Это деликатный процесс: он не хочет, чтобы продукт пропал зря. Наконец, Слейман переносит вещество в латунную кастрюлю, одну из многих, которые есть у него дома.

Он опускает в горшочек маленький аппликатор, смоченный слюной, и изящно наносит колер на нижнюю линию ресниц. Когда он моргает, на верхнюю линию ресниц попадает часть пигмента. С потемневшими глазами Слейман, который носит на голове традиционный красно-белый шарф шемаг и одет в халат цвета хаки, выглядит поразительно красивым. "А теперь я mkahhal [накрасился кольцами]", - говорит он, похоже, наслаждаясь своим сиянием. "Но я не использую колер, чтобы казаться красивее, а если я и кажусь красивее, что ж... Я не могу не привлекать к себе внимания в любом случае", - усмехается он.

Жена Слеймана, Азиза, владелица косметического магазина, которая сама наносит на себя тушь, дразнит его за тщеславие. "Нет, правда!" - восклицает он. "Я использую их, чтобы защитить глаза от солнца и пыли, когда работаю на улице". Азиза недоверчиво смотрит на него, а затем громко хлопает в ладоши, разражаясь смехом.

 

Кола широко распространена в двадцати двух странах арабского мира, особенно в деревнях, среди бедуинов и сельских общин. И женщины, и мужчины используют его для украшения себя, а также в лечебных, духовных и религиозных целях. Жители этих общин часто делают свой кол дома из природных элементов, включая сок деревьев и камень, передавая традиции из поколения в поколение. В городах многие пользуются импортными западными или южноазиатскими марками подводки для глаз из практических соображений. Но кохль - король (или королева). После того как материалы найдены, их сжигают до пепла в железном горшке, плавят или измельчают в порошок с помощью ступки и пестика. Затем пепел смешивают с оливковым маслом или слюной и наносят на нижнюю и верхнюю линии ресниц, как продемонстрировал Слейман.

Впервые "арабский кол" появился в доисламскую эпоху в виде сурьмяного камня на территории, которая сегодня считается Саудовской Аравией. Один из древних способов приготовления включал в себя помещение камня